– Чего стоите? – спросила у нас тетя, а сама схватилась за кулон связи, но я помнила, что в Пустоши эти амулеты не действуют. Спустя лирну догадалась об этом и родственница и скомандовала нам с Лиссандрой:
– Переодевайтесь, не будем зря расходовать магические силы.
Мы с рыжей недоуменно переглянулись и дружно заозирались по сторонам.
– Да не смотрят они на вас! Сами наверняка переодеваются, – махнула рукой тетушка, правильно истолковав наши сомнения.
Мы с кузиной не сдвинулись с места, тогда родственница недовольно произнесла:
– Идите вот за тот высокий камень, я покараулю.
Мы с рыжей сделали, как она велела. Я поспешила снять с себя мокрую одежду и, когда снимала тунику, увидела, что морок с моего обручального узора спал. Сам рисунок переливался и двигался по руке. Лиссандра непроизвольно ахнула, а я залюбовалась этим зрелищем.
– Поторопитесь! – раздался повелительный голос тети.
Пришлось срочно одеваться. Потом мы вышли к костру и увидели, что вокруг него сидят мужчины. Вдруг мир Эсмор подскочил и ринулся к выходу из пещеры. Из-за дождевой завесы показался конь Эльлинира. На нем сидел сам эльф, обнимающий Йену. Глаза кузины были закрыты, ее лицо покрывала мертвенная бледность. Все всполошились.
– В лошадь этой террины ударила молния, – поведал Эльлинир, передавая Йену ледяному магистру. Кузина застонала, я бросилась к сестре.
Когда ее разместили на расстеленном плаще ир Бракса, я присела рядом и обнаружила, что на губах сестрицы играет счастливая улыбка. Отчего это, интересно?
Не теряя ни ирны, прикоснулась к руке нашей разноглазки. «Котенок» ринулся выполнять свои обязанности. У сестры оказалась сломана лодыжка и все пальцы на левой руке. Я их спешно излечила, а потом занялась мелкими порезами и ссадинами. «Котик» не желал останавливаться, он резво скакнул в воспоминания Йены. Вот что я там увидела. Красная молния бьет в лошадь, на которой путешествует кузина. Смертельно раненное животное страшно кричит и падает на землю, увлекая за собой Йену. Сестрицу пронзает острая боль и ужас от сознания того, что она не в силах выбраться из-под мертвой лошади. С небес льют потоки дождя, гремит гром, и никого рядом нет. Блондинка пытается подняться, цепляясь за голый камень, обдирая пальцы до крови. Когда Йена совсем отчаялась, из-за пелены дождя показался Эльлинир. Он – спаситель, единственный, любимый! Сестрица рада увидеть его последний раз перед смертью. Она что-то лепечет о том, что скоро умрет, и прощается с эльфом. Он, не слушая ее причитаний, быстро освобождает девушку. Она кричит и извивается от боли в его объятиях, а эльф (этот момент потряс меня до глубины души) встает на колени и начинает целовать мокрое от слез лицо моей сестрицы.
Я ахнула и потянула «котенка» за хвост: мол, дальше мы глядеть не будем. Хватит и того, что мы подсмотрели. Открыла глаза и шумно вздохнула:
– Ф-ух! Справилась!
– Моя террина, вы устали? – Эльлинир опустился рядом со мной и попытался меня обнять.
Вот же, совсем недавно целовал Йену, а теперь жаждет обниматься со мной! Я рассердилась:
– Сударь, со мной все хорошо! Это Йене нужна помощь, а не мне.
Эльф моргнул, а мир Эсмор отозвал мужчин в сторону. Мы же занялись тем, что совместными усилиями высушили одежду Йены с помощью бытовой магии.
Утром иллюзионистка сокрушалась, что пропали ее седельные сумки. Мир Эсмор и Эльлинир вызвались их отыскать, а Гронан предложил нам подняться на скальную площадку, расположенную неподалеку.
– Много лет назад в этом месте был родник с живой водой. Остались ступени и чаша, из которой раньше бил источник. Там собралась дождевая вода, она пригодна для умывания, – поведал нам темный.
– Здесь проходил торговый путь? – удивилась Лисса.
– Здесь проходил главный путь из Номийского княжества в Ранделшайн. Ущелье это называлось Ласточкиным, а горы Поднебесными.
– Наверное, здесь было очень красиво, – с грустью заметила я.
– Чего не знаю, того не знаю. Это было еще до того, как я появился на свет, барышня, – отозвался ир Бракс.
Удивленно поглядела на него и подумала: «А он не такой строгий, каким я его себе представляла. Ну разумеется, он не добрый и пушистый, но все же ничто человеческое ему не чуждо».
Следом за тетей мы отправились умываться. Наверх уводила длинная узкая лестница, высеченная прямо в скале. Поднимаясь по ней, я заметила, что всю скалу покрывают барельефы. В основном там были высечены драконы, но были также люди и различные цветы. Кое-где барельефы потрескались, иные заросли мхом, но некоторые были вполне различимы, так что я смогла по достоинству оценить мастерство неведомых скульпторов.
Наверху находилась большая ровная площадка, огороженная каменными резными перилами. Их балясины были выполнены в форме драконов. Посередине площадки располагалась каменная чаша, достаточно глубокая и гладкая, а по ее краям размещались небольшие скульптуры сидящих ласточек. Сама чаша стояла у ног большой статуи дракона. Моего дракона! Я ахнула от неожиданности. Кузины остолбенели, а тетушка недоуменно поинтересовалась:
– Вы чего, безыменя увидели? Поторопимся! Статуя как статуя, ничего необычного в ней нет.
Подошла ближе; зрелище было просто завораживающим. Меня посетило странное чувство, что это уже было со мной когда-то. Я улыбнулась про себя: «Действительно было! В саду градоначальника Славенграда два года назад. Разве что теперь передо мной стояла настоящая статуя, а не заколдованный дракон».
В чаше собралась дождевая вода – чистая, прозрачная. Мы с удовольствием умылись ею. Я не могла отвести взор от статуи Шайна, понимая, как же сильно скучаю по своему нареченному. Отошла к каменному ограждению и украдкой прикоснулась к венчальному узору на левом предплечье. Передала нареченному свое пожелание увидеться, а в ответ получила такой сильный отклик, что невольно отпрянула, потому что мне показалось, что Шайнер лично прилетел навестить меня.
Меня отвлекли подошедшие кузины, они выглянули вниз. Я посмотрела на то, что они там увидели, и сделала невольную гримасу. По каменному ущелью двигались мир Эсмор и Эльлинир.
– Девочки, он ко мне неравнодушен, – мечтательно улыбнувшись, прошептала Йена.
Лиссандра помахала мужчинам, они оба глядели на нас. Ледяной магистр поднял руку в приветственном жесте.
Я отошла от ограждения и направилась в противоположную сторону.
В самом конце обнаружилась еще одна лесенка, совсем небольшая. Я воровато огляделась; тетя умывалась, стоя у чаши, кузины с восторгом смотрели вниз и шептались. Мне подумалось, что, если я спущусь по этой лесенке и немного осмотрюсь, ничего плохого со мной не случится. Проверила все амулеты, обновила «щит», успокоив себя этим, и ступила на каменную ступеньку. Их оказалось немного, всего десяток. Моему взору открылась еще одна площадка. Здесь когда-то располагались каменные скамьи, а рядом с ними находилась статуя сидящей на гнезде ласточки. Теперь скамьи были разрушены неведомой силой, а статуя все еще была целой. Дала себе зарок обязательно узнать у Шайна, отчего это ущелье называется Ласточкиным. Слева от статуи в стене обнаружилась очередная лестница, ведущая уже наверх. Меня обуяла жажда приключений. Я решила посмотреть, куда она ведет. Гляну одним глазком и сразу же вернусь обратно.
Быстро поднялась по лестнице, ступила на очередную площадку… и обомлела. Все здешнее пространство заросло лирлейником. Я видела этот роскошный цветок лишь на картинах да в засушенном виде. Вокруг распространялся нежный, чуть сладковатый аромат. С благоговением рассматривала мечту всех травников – крупные розовые цветки на длинном темно-зеленом стебле с узкими вытянутыми листьями. Это же какое богатство можно получить, если собрать эти растения и приготовить экстракт!
Не размышляя более, я ступила в этот роскошный дикий сад. Абы какие растения не годились для приготовления мыла и ароматного экстракта, нужны были только те цветы, которые только-только распустились. То есть мне срочно понадобились лирлейники с белыми, а не желтыми тычинками. Я с усердием стала разыскивать то, что мне было нужно, обрывая нежные цветы. Потом подсушу… Голову не поднимала, так торопилась найти подходящие для дела лирлейники. Внезапно позади себя я услышала подозрительный клекот. Резко оглянулась – и задохнулась от ужаса: напротив меня стоял огромный паук. С его острых жвал капала ядовитая слюна. Арахнид перекрывал мне выход с площадки, поэтому я медленно попятилась от паука в противоположную сторону, оглядываясь через плечо, чтобы не упасть. В голове лихорадочно крутились мысли: «На мне «щит», так что сразу меня не убьют, а амулет Андера сможет уничтожить мерзкую нежить. Главное, не испугаться и подпустить арахнида поближе, чтобы амулет сработал!»
Я дошла до самого края площадки, ограждений здесь не было. Набралась смелости, остановилась, но вдруг краем глаза уловила какое-то движение позади себя. Оглянулась и едва не заорала. От крика удержалась только потому, что потеряла дар речи. Все пространство следующей площадки было заполнено арахнидами. Все отвесные скалы были увешаны их прочной паутиной. Мерзкие пауки заметили меня и неотвратимо двигались в мою сторону, противно шевеля жвалами и явно предвкушая грядущее пиршество. Не думая, что делаю, я схватилась за левое предплечье и мысленно прокричала: «Шайн! Помоги!»
